 |
Умная мысль:
|
САМЫЕ НОВЫЕ
|
|
|
|
|
 |
|
|
| > | Имею сказать пару слов о Бальмонте и Северянине.
|
Имею сказать пару слов о Бальмонте и Северянине.
Эпиграф:
О, декаданс,
Случайные встречи,
Стол, преферанс,
Горящие свечи,
На патефон надета пластинка
И застрелюсь я под музыку Стинга. ( \"Агата Кристи\")
Черствые, равнодушные люди! Сидели и смотрели, как я приходила в упадок. Как морально распадалась прямо на глазах - а некоторые даже смеялись, упав на стол, над моими двусмысленными опечатками - свидетельством высокого полета моей непонятой души!
Холодно и эгоистично наблюдали, как с высот бытового реализма я рухнула в субъективный идеализм - прямо в самую середину теоретической основы декадентства.
Где были ваши морально устойчивые плечи, способные поддержать падшую в декаданс? Где были ваши глаза неравнодушных товарисчей, пока я гибла на глазах!
И не надо жалости! Нет уж былой КМ, она расколотила пенсне об ваше высокомерие, кинула корсетом в монитор и ушла деградировать дальше.
Кто там сказал:
\"О, закрой свои бледные ноги!\" Брюсов? Не закрою!
Я, может, \"в шумном платье муаровом, вся такая эстетная, вся такая изящная!\" Гарсон, ананасов в шампанском!!! И книгу Северянина!
Щяс я вам покажу всю глубину падения!
Ты пришла в шоколадной шаплетке
Подняла золотую вуаль
И, смотря на паркетные клетки
Положила боа на рояль.
Ты взглянула утонченно-пьяно,
Прищемляя мне сердце зрачком...
И вонзила стрелу, как Диана,
Отточив острие язычком...
И поплыл я, вдыхая сигару,
Ткя седой и качелящий тюль,-
Погрузиться в твою Ниагару,
Сенокося твой жаркий июль.
Так, этого я вам не прочитаю, потому что сама представить не могу:
\"Виконт целовал башмачок виконтессы,
Она в это время отдавалась виконту!\"
\"Графиня посмотрела туманным взором и сказала \"Ах!\" по-французски!\"
А что, графини - они тоже в глубине души женщины, ну даст ридикюлем по шее, но ведь вы тоже - господа, думайте, что читать:
Пробудить ее невыспавшийся сон,
Ей поведать, как в мечтах я вознесен,
Обхватить ее трепещущую грудь,
Растолкать ее для жизни как-нибудь!
Растолкаете и что потом:
Часто мы лежали в ландышах и в кашке,
Точно брат с сестрою, телом к телу льня,
Часто приходила ты в одной рубашке
Ночью в кабинет мой, возжелав меня...
Что отворачиваемся? \"Любите глубже и верней!\"
Было все очень просто, было все очень мило:
Королева просила перерезать гранат,
И дала половину, и пажа истомила,
И пажа излюбила, вся в мотивах сонат.
И закрыла глаза ему своим платьем жасминовым -
Шумным платьем муаровым!
Вот это - я понимаю - жизнь!
Стрекот аэропланов! беги автомобилей!
Ветропросвист экспрессов! крылолет буэров!
Кто-то весь исцелован! Там кого-то побили!
Ананасы в шампанском - это пульс вечеров!
И не надо меня лорнировать презрительным эстетствующим взглядом!
Близка гроза! В курятник, Шантеклер!
В моих очах eclair, а не \"эклер\"!
Я отомщу СОБОЮ, как Бодлер!
Вот вам. \"Гарсон, мне то же самое, что и чатовцам - и унесите книгу Северянина!\"
Я буду \"Челн томленья\" читать! Господина Бальмонта! Вслух! Молчите, поручик, молчите! Мери, милая, возвернитесь в снах и восстаньте от офиалченного и опоэченного смеяния и златополденного истерикохохотания! ДН, я знаю, что Вы подумали, Ваше \"шалашовка, блин\" сегодня звучит ядосмеховым иронящим диссонансом.
Я сегодня сегодня так дерзка, так внезапна и порывиста, так непредсказуема и невыносимо загадочна. Стреляя глазами и заламывая руки, время от времени теряя сознания от экзальтации и падая мимо обитой бархатом кушетки на пыльный персидский ковер, внюхАя по причине пошлой заботы о здоровии вместо кокаина зубной порошок, теряя боа, сооруженное из пуховой подушки, остатки здравомыслия и девичей скромности, плавно переходящей в старческий маразм, я буду вам читать дальше:
Так скоро ты сказала:
\"Нет больше сил моих\"
Мой милый друг, так мало?
Я только начал стих.
Короче - поехали - в омут порока, и не просто так, а исступленно-отчаянно:
\"Мой милый! - ты сказала мне. -
Зачем в душевной глубине
Ты будишь бурные желанья?
Все, что в тебе влечет меня.
И вот в душе моей звеня,
Растет к тебе очарованье!\"
И даже так:
Я был желанен ей. Она меня влекла.
Если можешь, пойми, Если хочешь, возьми.
Ты один мне понравился между людьми.
Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздий венки свивать.
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Уйдите, боги! Уйдите, люди!
Мне надо с нею побыть вдвоем!
Вот такое \"Воскликновение\". Ватакое отважство! Внемляйте и трепетайте.
А мне уже надоело. Два талантливых поэта, два умных человека с горькой судьбой - попались в ловушку модной пошлости. Могли ведь - и настоящее - но писали - и вот такое. И гордо шли, переступая штабеля, сложенные из экзальтированных дур, бьющихся в исступленном восхисчении и иссморканном благоговении. \"Вкус имеет свои границы - пошлость же бездонна\". Аминь!
КМ
|
|
|
|
|
|
