 |
Умная мысль:
|
САМЫЕ НОВЫЕ
|
|
|
|
|
 |
|
|
| > | Отчего ты, Испания, в небо смотрела?
|
Отчего ты, Испания, в небо смотрела?
Когда Гарсиа Лорку вели для расстрела?
Андалусия знала, и Валенсия знала.
Почему же земля под ногами убийц не стонала?\"
В его смерть долго никто не верил. У Лорки не было врагов. Он не принадлежал ни к одной политической партии. Его убеждением и его политикой была жизнь и поэзия: \"Поэзия не знает границ. Вот вы возвращаетесь домой промозглым утром, подняв воротник, от усталости едва волоча ноги, а она ждет вас на пороге. А, может, у ручья, или на ветке оливы, или на скате крыши... Везде есть своя тайна, которая живет во всем. Мимо идет человек, вы взглянули на женщину, пес перебежал дорогу - все это поэзия...\"
Все, кто знал Лорку, как сговорились: \"Федерико был праздником\", \"Федерико был подобен щедрому, доброму волшебнику, он впитывал и дарил людям радость мира, он был планетою счастья, радости жизни. Простодушный и артистичный, одинаково не чуждый и космическому и провинциальному, необыкновенно музыкальный, великолепныймим, робкий и суеверный, лучащийся и веселый...\", \"В нем было что-то, чего мы не умели разгадать, какая-то тайна\", \"Что-то давнее, древнее, как ночная гряда андалузских гор...\"
Тайна состояла и в предчувствии гибели. Поэты точно знают, когда и от чего умрут. Это не страх смерти, и не жажда остаться бессмертным в трагических декорациях своего послнеднего дня. Просто поэты не обманываются в своей судьбе. И остро чувствуют времена, когда выбор один - оставаться порядочным человеком или умереть. \"Я всегда буду с теми, у кого нет ничего, с теми, кому отказано даже в нищенском покое... Я испанец до мозга костей и не смог бы жить вне родины, но мне ненавистен испанец, полагающий, что быть испанцем - это более чем достаточно. Я брат всем людям и презираю тех, кто одержим абстрактной идеей национализма, кто любит родину, зажмурившись. Хороший китаец мне ближе плохого испанца. Я воспеваю Испанию и чувствую ее до самых глубин, но все-таки прежде всего я - гражданин мира и брат всем людям\".
Отчетливее и раньше других Лорка ощутил надвигающуяся катастрофу. И самое главное - он понял ее скрытый смысл - в Испании начиналась не просто гражданская война - это было начало мировой бойни. От Герники до Хиросимы. В пьесе Лорки \"Публика\", написанной за шесть лет до гражданской войны и за девять - до мировой, представление \"Ромео и Джульетты\" прерывает гул самолетов. Незавершенной и неназванной осталась другая пьеса Лорки - там тоже действие происходит в театре, и ставят тоже Шекспира (\"Весь мир - театр...\") Театр сгорел под бомбежкой, выносят раненых, в крематории над телом Поэта рыдает Актриса. Все это будет в масштабах мира.
В первые дни франкистского мятежа Лорка был арестован, и 19 августа - расстрелян. Без суда и следствия, с размахом внедрялся в жизнь лозунг испанского фашизма: \"Смерть интеллигенции!\" Стреляли десятками, сотнями, \"профилактически\" - за малейшее недоверие к новому режиму; тех, кто не торопился бурно ликовать поводу новой власти или не доносил о недостаточно бурном ликовании соседей.
Фалангистское радио вещало, о том, что Гранада живет мирной и спокойной жизнью. По ночам \"мир и спокойствие\" разрывал рев автомобильных моторов и стук прикладов в двери. У нас это тоже проходили: \"Это же не к нам, это к соседям, нас убивать не за что...\" \"Злосчастный запуганный город\" - когда вас поведут на казнь, не дрогнет даже занавеска. Марианну Пинеду тоже вели через весь город. И ни одна рука не поднялась в прощальном приветствии. Спустя пятьдесят лет ей поставили памятник.
Есть ли памятник Лорке - не знаю...
Власть долго не признавалась в убийстве. В интервью, данном через год после гибели Лорки, Франко, оправдываясь \"снесся\": \"Мы поэтов не убивали.... Следует признать, что во время установления власти в Гранаде этот писатель, причисленный к мятежным элементам, умер. Такие случайности естественны во время военных действий\". Это единственная речь Франко, которая осталась в памяти потомков. Своим ханжеством и цинизмом.
Лорку и еще несколько человек отвели к дороге - и расстреляли. Неподалеку от апельсиновой рощи. Ему было тридцать восемь лет.
Прощаюсь
У края дороги.
Угадывая родное,
Спешил я на плач далекий -
А плакали надо мною.
Прощаюсь
У края дороги.
Иною, нездешней дорогой
Уйду с перпутья
Будить невеселую память
О черной минуте.
Не стану я влажною дрожью
Звезды на восходе.
Вернулся я в белую рощу
Беззвучных мелодий.
П. С. Стерве-истории все равно, кто попадает в ее мясорубку. Кого поведут на эшафот - \"прости, господи\" Марию-Антуанетту или Андре Шенье, кого отравят газом под Ипром - безвестного солдата или Элюара, кто будет копать траншеи в мерзлой земле или будет расстрелян над ямой - развенчанный секретарь райкома, Мандельштам ли, Бабель...
Отчего ж ты, Испания, в небо глядела?...
Отчего же ты, Франция, в небо глядела?
Отчего ж ты, Россия?....
Отчего...
КМ
|
|
|
|
|
|
