 |
Умная мысль:
|
САМЫЕ НОВЫЕ
|
|
|
|
|
 |
|
|
| > | Бульварное чтение для сентиментальных женсчин.
|
Бульварное чтение для сентиментальных женсчин.
Закон равновесия.
Весна пришла в город в обличье старой бомжихи. Снег таял стремительно и обнажал мусор и грязь. Даже дома стали выглядеть под ярким солнцем обшарпаннее, чем зимой.
Татьяна скакала через лужи и абстрагировалась от пейзажа отвлеченными думами. Например, она размышляла о том, что именно в такой день, и в такое время Маргарита проснулась у себя в спальне. Потому что был четверг накануне Пасхи, а в ночь с пятницы на субботу ожидалось полнолуние. Роман мечтательница знала почти наизусть.
Потом она перешла более к прозаическим подсчетам. Если сейчас забрать Антона из школы, и быстро пробежаться по рынку, то уборку до ночи она сделать успеет. И не просто уборку - а такую, как полагается на Чистый Четверг - с великим погромом, вышвыриванием ненужных вещей, чисткой и стиркой всего и вся.
...Татьяна была в позе Сизифа, толкающего вместо камня шкаф, когда страшно заболело в спине и потемнело в глазах. Так по шкафу и сползла на пол. Темнота рассеялась, но болеть стало еще сильнее. \"Антоша, дай мне телефон\", - чужим голосом попросила она. Подождала немного, и позвонила сначала подруге, потом в \"Скорую\".
Подруга Ленка оказалась оперативнее. \"Дура, не могла моего попросить\", - Ленка одновременно одевала перепуганного Антоху, складывала в Танину сумку халат и тапки, и выглядывала в окно \"Скорую\". Те явились минут через двадцать. Врач ничего не стал объяснять, велел брать полис, паспорт, и спускаться к машине.
До самой больницы Танька просидела, вцепившись зубами в собственную руку. Терпеть было нельзя. Охать и стонать, как она понимала - тоже.
В приемном покое две флегматичные медички пытались перепоручить ее друг другу. \"Это ваша, оформляйте как острый радикулит\". \"Ну да, а если у нее внематочная. Сколько вам лет, где работаете, когда заболело, отдает ли в ногу?\" - переключилась она на скрюченную Татьяну. На стандартном вопросе: \"Женщина, вы живете половой жизнью\" Танька потеряла сознание. Не то чтобы вопрос ее шокировал, или себя стало жалко. Просто организм решил, что дальше терпеть не получается и вырубился.
Очнулась она от звука и ощущения: орали за окном птицы и ее кололи иголкой. \"Странно, анализы нормальные\" - бубнил рядом голос. А чего сразу-то обезбаливающее не дали?\" Таня открыла глаза и увидела троих в белых халатах - молодого человека с длинным носом, меланхоличную даму средних лет, что пыталась сделать ей инъекцию, и поодаль - старуху с косой. Когда резкость навелась, оказалось, что старуха была со шваброй. Она-то и заметила пробуждение \"спящей царевны\": \"Оклемалась красотуля, твою налево\". Радость санитарки передалась врачу: \"Вы в порядке? Как вас зовут? Что чувствуете? Где болит?\" Татьяна подумала и призналась: \"Яковлева Татьяна Сергеевна. Нигде не болит\". Врач обрадовался еще сильнее и назначил рентген и ультразвук. Туда, в сопровождении старухи-санитарки, и побрела Татьяна. По пути она прислушивалась к себе: была слабость, но от дикой боли в пояснице и следа не осталось.
Потом не было ничего интересного - час под дверью в одном кабинете, полчаса - под другой дверью, холодные кушетки, дежурные вопросы. Долгие поиски своего коридора - больница была переполнена и Татьяну любезно сложили в коридорчике, у окна, рядом с постом дежурного врача.
Таня про себя поблагодарила Ленку, что не забыла положить расческу и косметичку и пошла искать, где бы вернуть себе, как выражалась бессменная подруга \"товарный вид\". На обратном пути наткнулась на длинноносого врача: \"Я посмотрел, все хорошо, скорее всего\" - и он долго и научно объяснил что именно перекрутилось у Татьяны из-за ее любви к тяжело-атлетическим видам уборки, а потом встало на место. \"Нельзя поднимать тяжелое, вы же женщина\", - строго сказал врач с Д,Артаньянским носом. \"Отпустите меня тогда, а?\" - жалобно заныла еще три часа назад валявшаяся без сознания. \"Не могу. Еще несколько анализов. Чтобы убедиться, что я не ошибся\". \"А когда они будут готовы?\" - продолжала тоном Ваньки Жукова Таня. \"Ну - дня два-три - тогда, наверное, выпишу\", - великодушно решил врач. \"Не д,Артанян, Сирано он в профиль, и уши у него торчат\", - подумала Татьяна, у врача из-под колпака выбились завязанные в хвост волосы и он окончательно рухнул вниз в глазах пациентки. Таня села с ногами на свою коридорную-сиротскую кушетку, застеленную серой простыней и начала думать о том, как там без нее Антон. \"Он уже большой, ему семь лет, Лена за ним присмотрит, все будет хорошо, три дня пройдут незаметно\" - завела она про себя успокоительную мантру. И еще подумала, что Ленку она не всегда понимает, как впрочем и Ленка ее, но в разведку бы они друг друга взяли. Но время было мирное, и они по пластунски за \"языками\" не лазили, а помогали друг другу как могли - без лишних слов и благодарностей. Ленка жила интересно и с выдумкой. Меняла работы и имидж, делала ремонты, ругалась и мирилась с мужем, влюблялась \"перманетно\". Тане отводилась роль доверенного лица и помощника. Ленка любила без памяти Антона и мальчика можно было доверять ей спокойно.
...В телефонной трубке была слышна музыка, слоновий топот и смех: \"Ну и ладно, чего ты, лежи сколько лежится, твоя безотцовщина отказалась есть котлеты и прыгает с моими извергами на диване.\" Ленка великой деликатностью не отличалась.
Безотцовщина... Татьяна удивленно подумала, что она сегодня ни разу не вспомнила об Игоре. Уже десять лет мысли о нем жили в ней так же органично, как сердце, легкие или что там сегодня перекрутилось и болело. Сначала мысли были счастливо-лихорадочные, потом резкие и больные, потом - просто застарело-хронические. И болеть сильно не болели, но и не отпускали. А сегодня вот взяли и не пришли. О чем только не думала в период \"до и после шкафа\" - а вот о нем - ни разу.
\"Сегодня десять лет, как мы познакомились. Надо же...\" В голове промелькнули уже черно-белые кадры: субботник, нахальные старшекурсники-комментаторы, какой-то тип вылез из машины, отобрал молоток и прибил портрет вождя всех времен и народов на место. А потом явился в институт. Так закрутилось-завертелось. Таня не обижалась никогда на Игоря. Не на что было обижаться: он ее не обманывал и никогда ничего не обещал. \"Мы вместе, пока нас это устраивает\". Таню это устраивало всегда. Игоря -два года. Потом его дела пошли совсем удачно, и надо было завоевывать жизненное пространство дальше. Сначала был Томск, потом - Москва. \"Холеная благородная сволочь\", - выдала резолюцию Ленка, когда Татьяна доканчивала у нее на диване второй стандарт валерьянки. \"Почему - сволочь? \", - удивилась Таня. \"А почему - нет?\" - посмотрела на нее, как на тяжелую больную, Ленка.
\"Яковлева, завтра не есть с утра - кровь будете сдавать\". Таня не заметила, как за окном стемнело, наставления ей давала уже другая медсестра - молодая и похожая на куклу. Врач только был все тот же. Он сидел на подоконнике и брезгливо кого-то слушал по телефону, потом раздельно, почти по слогам объяснил: \"У него есть шансы. Мало, но есть. Ходить он никогда не будет. Но после такого сотрясения - пятьдесят процентов -приходят в себя. Не сразу, но приходят. Я не могу его держать до бесконечности. У меня один аппарат, завтра привезут менее безнадежного - и я буду обязан его отключить. Да, два часа дороги он выдержит\".
Санитарка согнала врача с окна и полезла менять штору. Татьяна вызвалась ей помогать, за что была награждена больничными новостями: \"Неделю уже лежит. Новый русский. Москвич. И чего к нам поперся, вот ведь судьба. Авария. Держут на искусственной почке. Доктор колотится, чтоб его, значит, в Томск увезли. А родственники не чешутся\" - и санитарка добавила очень замысловатую фразу. Степановна отличалась трудолюбием, тонким знанием жизни, наплевательским отношением к начальству и привычкой к сквернословию.
Объявили ужин. Таня подумала, что она раз триста варила Антону манную кашу, но даже если бы сильно постаралась, то так бы у нее не получилось. Во всех больницах все повара готовили одинаково. Так, как не получалось ни у кого и никогда дома.
Впрочем, Таня лежала в больнице всего в третий раз. Первые два раза это был родильный дом. Сначала две недели на сохранении, потом неделю, когда родился Антошка. Роддом - тоже больница, но совсем другая. Там приходили на свет. Здесь - болели и иногда умирали. Таня вспомнила тот период и поняла, что это было самое счастливое и, главное, правильное время в ее жизни. Только тогда она жила так, как полагается жить человеку по всем божеским и природным законам. Она очень любила себя - потому что в ней жил Антон, но в этом не было и капли эгоизма. Потому что она еще любила весь мир вокруг. А потом она любила только сына. Себя уже не получалось. Получалось, когда ее любил Игорь. Но тогда ей некогда было смотреть на мир вокруг. Значит формула ее полного счастья была проста. Но неисполнима.
Игорь уехал в Томск, когда Таня еще не знала, что внутри завелся Антошка. А приехал, когда ему было уже полгода. Конечно, он мог с ней связаться. Так Таня подумала сейчас. Тогда она нашла ему оправдание. Ни о каком прерывании и речи быть не могло. Ну и Бог с ним, пусть Игорь делает карьеру, ездит туда-сюда. Она отгоняла от себя мысли, что кому-то теперь могут доставаться его внимание, его время. Тане повезло больше всех - у нее будет Игорева маленькая копия. А он вернется. Людям свойственно возвращаться туда, где их так любили.
Из роддома ее забирала та же Ленка. Антон в первый же вечер извел все пеленки - Ленка стирала их с детским мылом и гундела: \"Поганец какой, весь в родителя\". А Таня блаженно смотрела на сверточек, что спал поперек ее кровати. Потом они чокнулись кефиром за здоровье мальчишки. Ленка напророчила новоиспеченному мужчине всяких талантов и успехов в различных областях жизни, включая интимные, и отбыла домой. Гораздо позже Татьяна узнала, что дома Ленка надралась, как сапожница, и разбила половину тарелок об стену. Ленкин благоверный понимал, что слова: \"Гады, эгоисты, кобели проклятые\" относятся не совсем к нему, вернее совсем не к нему, но с женой спорить не стал.
\"Антон Владимыч\", - услышала Таня протяжный капризный голос. \"Почему Владимирович-то?\", подумала она и снова спустилась из воспоминаний на землю. Шторы уже вешали в ординаторской и кукольная медсестра навертела себе из тюля подобие фаты. \"Антон Владимыч, ну как я смотрюсь?\" Врач, которого Таня про себя окрестила уже Сирано Д,Артаньяновичем, оторвался от писанины: \"Хоть сейчас под венец\". \"Ой, а с кем? - продолжала манерничать медсестра. - Все или женатые, или алкоголики, или холостяки убежденные. Вот вы, Антоооооон Владимыыыч, вот вы чего не женитесь?\" Врач почесал ручкой свой гасконский шнобель, и весело оправдался: \"Катерина, ты на меня внимательно смотришь? Ну - женюсь я, а если у меня дочка родится, копия я?\" Медсестра уронила тюль и издала нечто, что Татьяна охарактеризовала про себя как \"кокетливое ржание\". Пользуясь близостью кушетки к столу, за которым эпистолярно трудился доктор, она встряла в разговор. \"А вы на кого похожи?\" Врач снова почесал нос и сказал: \"На маму\". Потом чему-то удивился и сказал: \"А мама у меня была красивая\". Все замолчали, видимо думая над прихотями генетики. \"Минуту молчания\" прервал писк-сирена. Врач сорвался и побежал к дверям с надписью \"Посторонним вход воспрещен. Реанимация\". Татьяна подумала, что наверное там уже неделю не приходит в себя этот несчастный москвич.
Ночь в отделении выдалась беспокойная. Таня спать не собиралась. И быстро провалилась в сон. Во сне она разговаривала с Игорем. \"Давно не виделись\". - \"Давно\", - согласился он. Ты меня разлюбила. И я перестал приходить\". \"А сегодня зачем пришел?\" - не удивилась его проницательности Татьяна. \"Попрощаться. Получается, что больше не с кем\". Таня хотела сказать: \"А Антон?\", - но передумала. Это было не в ее правилах. \"Ну давай, счастливо\", - помахала она ему во сне рукой. Было совсем не грустно. А спокойно и светло. Так, улыбаясь, и проснулась.
... С утра началось паломничество. Сначала забежал перед работой начальник. Таня поняла, что его привел в больницу не гуманизм, а забота о конце квартала. \"Сергевна, ты, конечно, имеешь право. Но чтоб уложилась в сроки, не то, не то...\" Вчерашний день странным образом подействовал на Татьяну. Почему-то она перестала бояться. \"Не то уволите?\" \"Нет, изнасилую\", - тонко пошутил шеф и сам оценил свою шутку радостной улыбкой. Неожиданно для себя Танька скрутила комбинацию из трех пальцев и помахала ею перед носом непосредственного руководителя. Последний посмотрел на наманикюренную фигу, но не обиделся. Правильно просчитал, что жестикуляция относилась не к концу квартала, а к слову \"изнасилую\". Шеф знал, что работу она умрет, но сдаст. А фривольности в голову ему пришли в первый раз. Наверное, на людей тоже распространяются некоторые законы физики. Человеческая душа похожа на атом - когда она заселена кем-то, то все ее орбиты заняты, и атом нейтрален, и другой душе-атому не приходит ни в протон, ни в нейтрон, что можно приблизиться. А как только проходит любовь - даже если человек ведет себя по-прежнему - орбиты начинают независимо от воли человека притягивать. И это чувствуют даже такие цельные личности, как начальник.
Потом прискакала Ленка. С \"передачей\" и отчетом. Антон ел, спал и баловался. Значит, мир был на месте. \"В школу свитер не захотел надевать, сказал, что жарко. Назад его Ванька приведет. Ешь, принцесса на горошине, а то остынет, где ты тут греть будешь. Блин, какой мальчик, держите меня двое! Еще и чепчик набекрень\". \"Антон шапку не завязывает?\" - уточнила Танька. Подруга хихикнула и стрельнула глазами в ординаторскую. Оттуда выходил после суточного дежурства д,Артаньяныч с красными уставшими глазами и в своем лекарском колпаке, лихо заломленном набок. У Лены был муж, \"стационарный\" любовник, пара \"амбулаторных\" и неиссякаемая жажда жизни. Она покрутилась перед доктором в профиль, в анфас, и даже тылом. Он внимательно просмотрел этот ритуальный танец дитя природы и сказал: \"Степановна, я вас очень прошу - сегодня комиссия приедет из облздрава. Не гоняйте их тряпкой. И, пожалуйста - без вашего словотворчества\". \"Конечно, Владимирыч\", - охотно согласилась санитарка и вспомнила общую мать всего облздрава и ее, облздрававской матери, аморальное поведение. \"А вы потерпите еще, я вас к Пасхе обязательно выпишу\", - сказал он Татьяне и пошел к выходу.
Елена пометелила за ним, на ходу послав бывшей больной воздушный поцелуй и обещание привести вечером Антоху. Таня не в первый раз была свидетелем творческого подхода к жизни Ленки, но в первый раз стало из-за подруги неловко. Или неприятно. Или еще как-то...
С Игорем Лена была знакома столько же, сколько и Таня. Но существовали они как полюса у магнита. \"Твоя развеселая подружка\". \"Твой эгоист непробиваемый\".
Таня вспомнила лицо из своего сна. Всегда спокойное, непроницаемое; вспомнила ровную линию профиля - лоб, нос. Лицо греческого божества.
По коридру медсестра волокла кучу капельниц, похожих на маленькие виселицы. Такие рисовали Таня и Антон, когда играли в слова.\"Придержите мне дверь\", - попросила она Татьяну, поравнявшись с реанимацией. Таня взялась за ручку и подумала, что ей снова хочется сползти по стене. Господи, какие только варианты встреч не прокручивала она за годы в голове. Но только не так. Только не здесь. Заросший, похудевший Игорь лежал в заштатной больнице маленького городка и с жизнью его связывали несколько проводов и трубочек.
Она уже сутки была рядом. А чем она могла помочь? Он не нуждался в ней в жизни. И полуживому она тем более была не нужна.
Татьяна отступила на свою кушетку. Привезли алкоголика-оптимиста - почки не справились с денатуратом. По коридору устраивали променад две орсовского вида дамы в ярких китайских халатах. \"А вы так пьете или упариваете?\" Дамы обменивались рецептами из бестселлера \"Уринотерапия\". Из детского отделения привезли мальчика. \"Антошкин ровесник\", - отметила про себя Татьяна. У малыша были синие круги под глазами. Его несла на руках худенькая хрупкая мама - с такой же синевой - от переживаний и недосыпания. Маленький больничный мирок. Сгусток боли и несчастий.
Резким диссонансом этому миру прошелестела странная свита. Таня подумала, что это наследники облздравовской матери, но потом поняла, что ошиблась. В накинутых на плечи халатах прошли молодая женщина и два мужчины. Женщина была молодая, очень красивая и очень дорогая. VIP- женщина. Гладкая прическа, гладкое длинное платье, безупречно гладкий лоб. На гладкой руке - тоненькие кольца. Все просто и гладко. Армани и платина. Деньги и уверенность. Эти слова были написаны и на лбах сопровождающих. Они зашли в ординаторскую.
Таня продолжала сидеть. Ступор-штопор не отпускал. Тело забыло, что сидеть часами по-турецки - это очень неудобно. Голова прокручивала какие-то отрывочные мысли. \"Жена. Это его жена. Особа \"представительского класса\". Как \"паркер\" или ключи от машины. Такие не двигают шкафов и не спят на продавленной кушетке в коридоре. И не рожают детей по глупости. То есть потому что любят\".
Незаметно подошел второй вечер Таниного больничного \"заточения\". На посту долго обсуждали, кто кого подменяет накануне Пасхи, итогом этой рокировки в рабочем графике было то, что в ночь собрался тот же по определению Степановны, \"хор Пятницкого\" - врач Игорь Владимирович, кукла Катерина и сама Степановна. Дамская часть \"хора Пятницкого\" подслушивала под дверью ординаторской, врач \"солировал\" внутри. Потом двери открылись и выпустили заведующего отделением, врача-консультанта и д,Артаньяна. За ними вышла со своей свитой заплаканная жена Игоря.
\"Сука крашеная\", - проклассифицировала ее Степановна. \"Ну и чего Вы сразу, - надула конфетно-розовые губы Катерина, - она еще молодая, а это крест на всю жизнь - горшки из-под него таскать, а то, глядишь, и
вовсе идиотом останется\". Санитарка поискала взглядом что-то на потолке, а потом доходчиво-шестиэтажно разъяснила Катерине, что по моральным качествам она недалеко ушла от \"крашеной\" особы, но вот по умственно-физическим сильно ей уступает.
Медсестра обидчиво покачала бедрами в процедурный, Степановна принялась за свою нескончаемую уборку, врач ушел по своим делам.
Снова прибежала Ленка. Привела Антона. Сын был радостный, спросил, когда мама отсюда уйдет, покрутился у нее на коленях и пошел смотреть в окно. \"Ленка, ты знаешь что ...\" Таня выпалила все, что увидела и перечувствовала за эти два дня. Удивительно, но Ленка не сказала: \"Ну блин ваще\". Она помолчала минут пять, а потом решила: \"Надо, чтобы он очнулся. У него сын. Нотариус бы все оформил\". \"Не надо, - жестко перебила ее Татьяна. - Ничего не надо\". \"Ну и дура убогая\", - Ленка всегда путала слова \"блаженная\" и \"убогая\". \"Я не убогая. Пусть он живет хоть сто лет. Но если все так - не надо. Он узнает, что у него нет ни жены, ни друзей\". \"А что сын у него есть он может узнать?\", - заорала Ленка. \"Не ори, здесь больница. Он не мог не знать. Я говорила ему день и год рождения Антошки\". \"Тань, ты что, мужиков впервые в жизни встречаешь, да они на такие логические операции не способны, надо было в лоб сказать\". \"Не надо.- в третий раз повторила Татьяна. - Он физмат закончил. Он очень хорошо считал\". И отдала подруге сумку с пустой посудой, намекая на конец аудиенции.
Игорь был умница, никогда не позволял себе жить эмоциями. У мужчины первичен интеллект. Но он не мог просчитать пьяного шофера КАМаза на скользкой дороге. А до этого он все рассчитывал в жизни точно. Он все просчитал неправильно.
...В десять вечера меняли постельное белье тяжелым больным. \"Анна Степановна, можно я вам помогу?\" - остановила санитарку на пороге реанимации Таня. Она помогла втащить тюк с простынями. \"Ты давай, наволочку поменяй, одеяло заправь, а я пока обмою его. Ты не смотри, девка. Не надо. Молодая еще. Это мне не привыкать\". Таня послушно отвернулась. Зачем смотреть, она помнила своего греческого бога наизусть, с закрытыми глазами. У Игоря не было веснушек, родинок, и - удивительно - он не обзавелся шрамами. \"Ты смотри, - причитала Степановна, - унутри весь покареженый, а сверху так - синяки только. Все, марафет навели\". Таня повернулась. К вечеру сильно разболелась голова и отказывалась вообще что-либо понимать. \"Когда боги спускаются с Олимпа...\", - крутилась непонятно откуда пришедшая фраза. Степановна вручила ей грязное белье и они вышли из реанимации.
На ужин она не пошла. Позвонила из больничного автомата Ленке. \"Все хорошо. Мы в парке были. Ты не волнуйся - я все купила, куличи будем печь у меня. Я забыла - ванилин когда кладут? Слушай, я вот про твой шкаф что подумала - ты неправильно его двигала. Там должна стоять кровать. Это японская такая система. Забыла как называется. Чтобы энергетика в доме была правильная. У тебя неправильная - поэтому тебе и не везет. Слушай, я еще сегодня в журнале прочитала, что индусские боги наказывали тех, кто отвергает любовь, смертью. Я вот подумала...\" \"Елена Васильевна, вы определитесь с кем вы, мастера культуры - а то у тебя православная Пасха, фэн-шуй и Кама-Сутра в одном флаконе\", - прервала ее Татьяна и подумала, что зря нагрубила подруге. Пусть верит человек. Пусть лучше во все сразу, чем ни во что.
...В коридоре потушили свет. Пришел замученный д, Артаньян, сел за свой стол. Наверное, эти газеты принесла Ленка. Конечно, если бы это был правильный сценарий - врач и единственная женщина не должны были разгадывать кроссворды, когда рядом умирал человек. Но это не правильный рассказ, это рассказ про жизнь. Врач думал о том, что он сделал все, что мог. Второго аппарата не было, вертолета для транспортировки - тоже. Он ни секунды не сомневался, кто будет лежать под искусственной почкой - мальчик-первоклассник или сорокалетний бизнесмен. Как врач он думал, что у ребенка гораздо больше шансов. Но никто ему не мог помешать думать, что рядом с мальчиком дремала измотанная до прозрачности мать, а из приемной только ушел молчаливый, искуривший пачку сигарет, отец. А москвича обещали забрать потом. Под словом \"потом\" не сильно камуфлировалось слово \"смерть\". Не то чтобы доктор сильно страдал - он был профессионален, поэтому в достаточной мере циничен. Его жалость имела самую простую форму. Мы жалеем людей, потому что нам страшно представить себя на их месте. Антон Владимирович не хотел представлять себя на месте москвича.
\"Подскажите, как называется состояние равновесия в организме? Девять букв\" \"Гомеостаз\". \"А вы не знаете автора строк: \"Годами голодаю по тебе, с мечтой о недоступном засыпаю?\" \"Кажется, Сельвинский\". \"Спасибо\". Таня подумала, что правильнее было бы, если бы врач решал кроссворд на медицинскую тему, а она - про литературу. Жизнь не всегда правильно распределяет задачи. Это называется - судьба. И еще она думала, что не может спросить у него об Игоре. Потому что он ответит правду.
Таня проснулась, когда мимо прогремела ведрами Степановна. Доктор спал за столом, положив голову на руки. Сон смягчил черты его лица, Таня рассмотрела ресницы, форму рта и поняла, что сейчас он скорее всего, больше всего похож на свою маму. \"Владимирыч, иди, я тебе в ординаторской постелила, сирота казанская\", - и добавила уже тихо: \"Отмучился, бедолага. В пять утра.\".
...Утром пришла Ленка. Антон объелся мороженого и сильно кашлял. \"Леночка, Игорь сегодня утром умер\". Ленка неожиданно заморгала, потом подняла глаза вверх, чтобы слезы не размазали косметику: \"Ну, царствие небесное. Тань, ты не сердись, но он тебя развязал. Ты теперь будешь знать точно, что он не вернется. Вас как-то жизнь подобрала не по-человечьи - он жив был - ты себя заживо хоронила. А должно быть равновесие. Все должно быть на своих местах\".
Татьяна выпросилась в субботу на выписку. Кашель у Антохи никогда не проходил быстро, и она очень хотела домой. Выскочив из больницы, она увидела дежурного врача с тряпкой возле машины. Д,Артаньяныч помахал ей рукой и предложил подвезти домой. Возле дома он замялся и, глядя мимо Татьяны, сказал: \"Вы наверное подумаете обо мне бог знает что, но мне очень хочется проводить вас до двери\". \"Не подумаю. Можно и не только до двери. Потому что у меня так шкаф посреди комнаты так и торчит\". \"Шкафы - это мое хобби. Люблю, знаете ли, в свободное время двигать шкафы. Жаль, в последнее время они все реже попадаются\", - начал хохмить Антон. \"Да, конечно. Надо чтобы все стояло на своих местах. - серьезно ответила Татьяна. - Везде должно быть равновесие\".
КМ.
|
|
|
|
|
|
